Потом я увидела, как Софи может хотеть получить что-то – в магазине, в гостях, по телевизору – она хочет так самозабвенно, что я просто не могу припомнить подобного за собой. У дочери наших приятелей было чучело совы. Оно не было каким-то особенным или редким, просто войлочная сова, приклеенная, как попугай, к жердочке. Она хотела эту сову, она бредила ею, она говорила о ней месяцами. Ей не нужна была такая же сова, ей нужна была именно эта. И то, что она принадлежала кому-то другому, ее подруге, для нее не имело значения. Она бы стала настоящим диктатором, если бы я ей это позволила. И конечно Оливер позволил бы ей все что угодно.

Мне кажется, дети легко привыкают к тому, что достаточно просто сказать, что они чего-то хотят и это будет необычный и ценный способ выражения личности. Еще я считаю, что в будущем им это повредит: ты чего-то хочешь, ты это получаешь. Жизнь устроена иначе. Как объяснить ребенку, что в жизни можно хотеть чего-то и не иметь ни малейшего шанса это получить. Или наоборот: желание исполняется лишь для того, чтобы ты поняла, что тебе это было совсем не нужно, или что это было не то, что ты себе представляла.

Мэри: Хочу кота.

Мадам Уатт: Чего бы я хотела? Ну так как я старая женщина – нет, нет, не возражайте – так как я старая женщина, у меня есть лишь то, что Стюарт называет «сладкими чувствами». Разве не плохое название? Для себя я хочу немного. Я больше не хочу любви или секса. Я предпочитаю хорошо сшитый костюм и чтобы туфли не жали. Я хочу книгу, которая написана хорошим языком и которая хорошо заканчивается. Я не хочу склок, хочу немного поговорить о том о сем с теми людьми, которых я уважаю. Но как правило я хочу не для себя, а для своей дочери и внучек. Я хочу чтобы жизнь была к ним добрее, чем ко мне и тем людям, которых я знала. Чем дальше, тем меньше я хочу. Понимаете, у меня есть лишь сладкие чувства.

Софи: Я хочу чтобы люди в Африке не голодали.

Я хочу чтобы все были вегетарианцами и не ели животных.

Я хочу выйти замуж и чтобы у меня было пятнадцать детей. Ну ладно, шесть.

Я хочу чтобы Сперс выиграли Лигу, и Кубок, и Европейский Кубок, и вообще все.

Я хочу новые кеды, но только тогда, когда эти совсем сносятся.

Я хочу чтобы нашли лекарство от рака.

Я хочу чтобы больше не было войны.

Я хочу получить хорошие оценки на экзаменах и поступить в колледж Св. Мэри.

Я хочу чтобы папа осторожнее водил машину и больше никогда не вел себя как не от мира сего.

Я хочу чтобы мама не грустила.

Я хочу чтобы у Мэри был кот, если мама считает, что это хорошая мысль.

Терри: Я хочу встретить такого мужчину, который, когда узнаешь его получше, будет таким же, каким кажется, когда вы только познакомились.

Я хочу встретить такого мужчину, который звонит, если пообещал позвонить и приходит домой, если пообещал, что придет.

Я хочу встретить такого мужчину, которого устраивает то, какой он есть.

Я хочу встретить такого мужчину, который хочет встретить такую женщину, как я.

Ведь это не слишком много? Хотя, как утверждает моя подруга Марсель, это все равно, что хотеть луну с неба и звезды впридачу. Однажды я спросила у нее, почему столько мужчин, с которым я встречалась, похоже не в ладу сами с собой. И она ответила: «Терри, это потому, что генетически все мужчины похожи на крабов».

Гордон: Это Гордон. Совершенно верно. Гордон Уатт. Отец Джиллиан и негодяй, который бросил Марию-Кристину. Не часто я заглядываю, верно? Конечно, немного подыгрываю себе сейчас. Тот поезд давно ушел. Недавно не на шутку перепугался по части дедушкиных часиков. Тик-так забарахлил, второй Мисс Уатт пришлось бы доставать траурный креп. Хотя, кто сейчас носит креп? Должен сказать, что то, как сейчас одеваются на похороны и вечера памяти выглядит шокирующе. Даже те, кто постарались одеться соответствующе, выглядят так, словно пришли на собеседование.

Да, конечно, я знаю, что говорят. Важно то, что ты чувствуешь, а не то, как ты одет. Мне очень жаль, но даже если вы плачете в три ручья, а выглядите так, словно остановились по дороге на распродажу, для меня этого недостаточно. По моему мнению вы привлекаете к себе внимание.

Извините, немного сбился с мысли. Вторая мисс Уатт уже одернула бы меня, если бы оказалась поблизости. Следит за тем, что мне говорить, а что нет.

Все-таки я ловкий сукин сын, учитывая все обстоятельства. Перечислю чем благословила меня жизнь. У детей все замечательно, у меня три потрясающих внука, они предмет моей гордости. Достаточно в банке, чтобы прожить оставшиеся годы – скрещу пальцы, чтоб не сглазить.

Дело не столько в том, чего я хочу, сколько в том, чего я хотел бы. Я хотел бы снова увидеть Джиллиан. Даже фотография лучше чем ничего. Но первая мисс Уатт все эти годы возводила Берлинскую стену, а вторая мисс Уатт всегда была против этого. Она говорит, что это Джиллиан должна найти меня, если она этого хочет. Говорит, у меня нету права снова вмешиваться в ее жизнь сейчас, когда столько воды утекло. Я бы хотел знать как она. Должно быть ей сейчас около сорока. Я даже не знаю есть ли у нее дети. Я даже не знаю жива ли она. Ужасно так думать. Нет, я утешаю себя тем, что если бы случилось что-то непоправимое, я мог бы рассчитывать на то, что Мадам Уатт нашла бы меня и всадила бы нож в спину, по старой дружбе.

Послушайте, у вас случайно нет ее фотографии? Точно? Нет, думаю это было бы против правил. Так или иначе я подумал – а вдруг? Не говорите, что я спрашивал, пожалуйста. По правде говоря, я бы не хотел, чтобы вторая мадам Уатт узнала. И я хочу спокойно прожить сколько мне осталось. Я хочу этого больше всего на свете.

Мисс Дайр: Я хочу чтобы починили калитку. Я хочу чтобы починили звонок. Я хочу чтобы кто-нибудь срубил идиотскую араукарию. Мне она никогда не нравилась.

Я хочу воссоединиться со своим мужем. Его прах стоит в шкафчике в спальне. Я хочу чтобы меня развеяли по ветру вместе с ним. Я хочу чтобы мы с ним вместе неслись по ветру.

Оливер:

Ищу героя! Нынче что ни год

Являются герои, как ни странно

Им пресса щедро славу воздает,

Но эта лесть, увы, непостоянна.

Сезон прошел – герой уже не тот. [79]

Хотеть значит желать, и значит не иметь. Так что вы желаете того, чего лишены. Неужели все так просто? А можно ли желать того, что уже имеешь? Ведь можно желать сладострастного продолжения того, чем уже обладаешь. И можно хотеть избавиться от того, чем обладаешь – и в таком случае вы лишены лишения? Мне кажется тут и правда все переплетается.

К слову, я не ищу героя. Сейчас не время героев. Сейчас даже имена Роланда и Оливера звучат как имена двух лысеющих ветеранов игры в шары, преклоняющих правое колено к резиновому коврику, в то время как крученые шары катятся в мягких лучах вечернего солнца к лоснящемуся джеку [80] . Быть героем собственной жизни – вот самое большее, что люди способны осилить в наше время. Быть примером для других? «Нельзя стать героем в глазах своего слуги», как сказал кто-то. (Кто? Предположу, что какой-то мудрый немец). Тогда какая разница, есть слуга или нет. А если бы и был, то он оказался бы похож на Стюарта. И мне пришлось бы превращать воду в органическое вино, чтобы завоевать его расположение.

Бледным подобием героя можно считать образец для подражания. Мы больше не стремимся к индивидуализму, мы стремимся к категориям. «Спортивный кумир» – самое зловонное и едкое противоречие, какое мне когда-либо приходилось слышать – заявляет, что он хочет служить образцом для подражания для тех, кого он возможно именует «юнцы». Другими словами: клонирование приветствуется. Тогда как во времена Ронсеваля, когда опасно заточенный клинок Джонни Сарасена врезался в мягкое брюшко Европы… Momento – кажется я это уже говорил. Я это уже говорил?